Посвящается Биллу Мюррэю, исполнившему короткую роль в фильме "Поезд в Дарджилинг" и мировому хаосу.

Shine on you crazy diamond

Такси из Дели в Агра едет примерно 5 часов. Алматинский рейс  в Дели прилетает рано утром, и ощущая в гортани тяжелое послевкусие синглмолта, мы выходим в пахнущее незнакомыми специями здание аэропорта. Перед отлетом я смотрел всю ночь сольный концерт Дэвида Гилмора, и половину моего воображения занимал седой небритый мужчина в мятой майке, поющий в одиночестве перед притихшим залом.

"Shine on you crazy diamond…"

Что он имел ввиду ? Он же что-то хотел сказать всем этим людям и даже немного — мне. Не знаю ..  Резкая смена климатических поясов дарит нас сказочным похмельем,  и из утреннего тумана скатываются отвратительные рожи демонов. Запахов есть четыре –  сладкий, горький, соленый и протухший. На каждый запах существует свой демон, у них разные цвета.  У сладкого запаха розовый цвет, у горького – черно-синий. Соленый почему-то оранжевого цвета, а протухший переливается перламутром.

Преодолевая пальмовый заслон, невнятная  реплика Тойоты выкатывается в микрорайоны, состоящие из старых телевизионных коробок. Деловито помочась на обочине дороги, юная дева в сари заходит обратно в коробочный апартамент,  и уже теряя ее из вида, я замечаю, что внутри светится маленький телевизор.

Телевизор работает внутри коробки для телевизора – эта мягкая логичная мысль и ритмичные покачивание синего тюрбана водителя-сикха укладывают меня в неглубокий получасовой сон.

Пробуждение возле границы следующего штата. Водитель платит пошлину и жалуется на то, что в следующем штате он не понимает табличек и указателей, они на другом наречии. Мы ничем не можем ему помочь. Пока вахтер в будке считает сдачу, рядом с машиной, в дорожной пыли, танцуют искалеченные дети. Водитель сообщает нам, что им вывихивают конечности при рождении, чтобы вызывать жалость. Меня тошнит, но слюна становится такой вязкой, что все, что я пытаюсь выплюнуть,  улетает внутрь салона. Спутники высказывают мне неодобрение.  Женщина, держащая в одной руке грязного младенца, другой рукой достает из корзины вялую кобру, пугает ей малыша, он привычно плачет. Я отдаю куда-то несколько мятых бумажек,  и закрываю окно. Потом закрываю глаза.

Встает небольшое, но жаркое солнце.

Мы интересуемся о наличии в салоне кондиционера, водитель подтверждает наличие. Мы просим включить его, водитель сообщает, что кондиционер есть, но он производит воздух горячее, чем тот, что вокруг. Кто-то пытается осмыслить сказанное, кто-то спорить, а я, утомленный его улыбкой и нестандартными фронтальными покачиваниями головы,   перевожу взгляд за окно. Безграничные поля, засаженные какими-то неровными сорняками, украшает тридцатиметровая статуя с острова Пасхи. Пока я пытаюсь сформулировать подходящий вопрос, мой сосед показывает мне на небольшого гималайского медведя, мирно трусящего по своим медвежьим делам на другой стороне обочины. Водитель ободряющим взглядом дает нам знать, что это не опасно.

На всякий случай мы распечатываем бутылку 18-летнего островного и пытаемся поймать волну. Но с рассветом участников движения становиться больше, и индийский стиль разъезда со встречными машинами приводит к удручающему результату – мы трезвеем немедленно после каждого глотка.

Перед Агрой на дороге стоит любовно раскрашенный грузовик и лежит корова. Рядом в истерике бьется водитель , его окружает толпа, которую трудно назвать сочувствующей. Водители в Индии привязывают к бамперам какие-то оранжевые цветы, лимоны и перцы.Это что-то вроде страхового полиса, но их надо менять раз в месяц. Продаются они на каждом перекрестке.

Видимо, этот несчастный  просрочил.

Сам город напоминает картинки Сталинграда из  раздела про великую Отечественную Войну учебника истории. Над городом каждый день пролетает грузовой самолет, груженный мусором,  и открывает люк. Иначе трудно объяснить все, что мы видим вокруг.

Иногда из каких-то расщелин между развалинами выходят люди и, не особенно целеустремленно, идут по делам. Коллега задает водителю стандартный вежливый вопрос о количественных показателях населения в городе, водитель его не понимает.

Я звоню партнеру в Бангалор и спрашиваю его – не опасно ли гулять по Агре. Он смеется, но он пакистанец, а что означает его смех – я-то знаю.

Прекрасный отель, даже журнальный столик отделан мрамором и красным деревом. Какие-то недоразумения с резервированием , это обычно, это бывает. Педиковатый портье приносит подозрительный лимонад, выхватывает из моего бумажника редкую двухдолларовую купюру и исчезает в многочисленных поворотах.

Шофер моментально увозит нас в ювелирный магазин, связанный с ним комиссионными. Чтобы придать путешествию дух авантюризма,  я долго и агрессивно торгуюсь за огромное поддельное бриллиантовое колье,  и в результате покупаю кольцо с ониксом за 18 долларов. Коллеги ограничиваются длинными цветными тряпками,  мимикрирующими под кашемир.  Перед выходом я смотрю на чек – бутик называется Diamond. В голове звучит виолончель  и гитара, и я замечаю, что коллега бубнит знакомый мотив.

Все никак не соберусь выяснить, почему,  если напеваешь что-то про себя – через 7 минут вместе с тобой поет твоя подруга, дети и собака на улице.

Shine on you crazy diamond.