Ну вот, и наступил последний вечер в Париже, вернее, последний вечер нашего прибывания в этом городе. Из запланированных экскурсий осталась только одна — посещение башни Монпарнас. Нас уже несколько раз пытались туда отвезти, но из-за пробок в городе, все время куда-то опаздывали и эта экскурсия откладывалась. Теперь же торопиться было некуда, впереди только обратная дорога в Германию. Поэтому из ночного Лувра мы прямиком отправились на Монпарнас. Полюбоваться этой башней нам не предоставилось возможности, так как подъехали мы к месту уже в темноте. Но на миниатюре можно увидеть этот 57-ми этажный небоскреб высотой в 210 м.

Скажем так, особо любоваться нечем. Даже больше, по материалам опроса на сайте "Виртуальный турист", это здание занимает 2 место в списке самых уродливых сооружений в мире (первое занимает Сити-Холл в Бостоне). Башня начала возводиться в 1969 году на месте одноименного небольшого вокзала, который вместе с реконструкцией путей поместили под землю. Таким образом в историческом центре Парижа возник этот мало гармонирующий с окружающей застройкой бизнес центр. Объектом паломничества туристов в башне являются 56 и 57 этажи, где расположены кафе и сувенирные магазинчики, ну и, конечно же, крыша, откуда открывается прекрасная панорама города. Но начну все-таки снизу. Это вход в башню.

Чесно говоря, что там внутри я не запомнила, потому что сразу пошли к лифту и поднялись на 56 этаж, где расроложены кафе и бар, по случаю праздников украшенные елками, 

и другими "икебанами"

Большое количество туристов и не только, имеет возможность выпивать или ужинать, созерцая панораму ночного Парижа. Но можно и более тщательно сориентироваться в осмотре достопримечательностей, используя вот такие мониторы.

Фотографировать с этого этажа проблематично, особенно, ночью. И свет мешает, да и стекла не совсем чистые. Потому, мы, следуя за основным людским потоком, отправились на крышу. По пути натолкнулись на вот такое развлечение.

Эти экраны в полу демонстрируют видио со свободным падением, на особо экзальтированные натуры и на детей производит впечатление.

На крыше дул ветер, было холодно и полно народу. Для того, чтобы оградить рьяных фотографов от несчастного случая, весь периметр крыши огражден высокими панелями из толстого стекла и фотографировать все равно плохо. 

Но кое-где оставлены небольшие зазоры, сантиметров по 20, но в этих местах приходилось ждать своей очереди, чтоб сделать несколько кадров. Моей "мыльницей" получились примерно такие фотки.

У Ксюши получились поярче, поэтому помещу ее снимки.

 

Опознать в этом светящемся мареве какие-то объекты очень трудно, за исключением Эйфелевой башни и, пожалуй, еще Дом Инвалидов. Эйфелева башня еще есть и поближе.

Замерзнув на ветру, насмотревшись на ночной Париж на прощанье, мы решили спуститься на землю. Но или уж мы невезучие, или здесь это норма, оказалось что спуститься гораздо труднее, чем подняться. В лифтовом холле на 56 этаже выстроилась очередь в несколько рядов, которые тут же разделили стойками с лентами, как в аэропорту. Не смотря на такие ограждения, народ все-таки пытался проскользнуть без очереди, то тут то там возникали перепалки. Не могу точно сказать, сколько мы простояли, но точно более получаса. Утешало только одно — мы спустились не самые последние, еще минут 20 стояли у автобуса, ждали опоздавших. И лифты вроде скоростные, написано, что спускаются с самого верха за 40 секунд, но вот такие накладки.

По задумке руководителя нашей экскурсии распрощаться с Парижем нам предстояло у подножия Эйфелевой башни. Чтобы загладить "народное" недовольство за все организационные огрехи, он решил "накрыть поляну", по его выражению. Поляной этой оказался сквер у Эйфелевой башни. Угощение тоже было незамысловатым, в совковом стиле. Из автобуса извлекли коробку с бутылками чего-то шипучего. Я плохо разбираюсь в спиртном, но по-моему это был сидр. Ну в общем, задумка удалась. Глоток сладковато-кислого шипучего смягчил гнев народа, развязались языки, посыпались шутки. Ну и близость сверкающей башни радовала.

Хоть башня и ремонтировалась в данный момент, но выглядела очень красиво, даже со всеми внутренностями.

Грех было не запечатлеть "себя любимых" на фоне достопримечательности мировой значимости.

Ночь уже наступила, пора прощаться с Парижем, на этот раз транспорту пришлось ждать нас, вернее тех, кто еще продолжал вечеринку в сквере или не мог распрощаться с башней.

Вот и исполнилась моя заветная детская мечта — увидеть Париж. Как всегда, все оказалось намного прозаичнее, Как в песне:" А мечта воплотилась во что-то, и мечтой уже быть перестала". Покидать Париж было грустно, то ли потому что все как-то сумбурно прошло и не отложилось в душе, то ли потому что одной мечтой стало меньше, а скорее всего потому, что мечты сбываются слишком поздно, когда все оцениваешь не горящим юношеским взглядом, а глазами взрослого человека, со своим жизненным опытом и укладом, во многом отличающимся от увиденного вокруг.

Но впереди была еще долгая дорога. Кстати, в этот раз она была достаточно веселой. Народ добавил в рацион пиво, которое запасливые немецкие водители заготовили, вероятно, именно для этого случая. Потом начался импровизированный концерт из песен прошлых лет, потом началось выяснение "кому было на Руси жить хорошо". Оказалось, что всем, т.к. песню "Мой адрес — Советский Союз" запевали неоднократно. Все-таки ностальгирует народ по той, может не совсем комфортной, но такой дружной, разудалой жизни. Совсем раздобрев, народ с радостью откликнулся на просьбу поддержать старание водителей в их трудной работе, кто чем, так сказать, может. В пластиковый стакан, пущенный по рядам, щедро посыпались евро (хотела написать — мелочь, но в тенге — это уже не такая уж и мелочь). Короче, когда прощание подошло к апогею, то бишь к песне "Ой, мороз, мороз…" мы уже почти подъезжали к Штутгарту, а часть пассажиров уже покинули всеобщее веселье, доехав до своего нынешнего местопроживания. Недовольной осталась наша Ксюша, сказала, что больше не поедет с русскоязычной экскурсией позориться. Ну что с нее взять, она хоть и родилась в Советском Союзе, но не успела приобщиться к той жизни, которой жили мы когда-то.